Он женится на "мраморной красоте" тела Элен, фактически просто платя за это тело немыслимую цену. Занимается обустройством своих крестьян так, что это только идет им во вред, пьянствует, развратничает, потом масонствует :), превратясь в обычного отставного камергера со склонностью к философии. Но после всех тягот плена, когда Пьер остается в Москве, чтобы убить Наполеона, после ощущения той свободы, какую никакие беды не могут отнять у человека, приходит новая ясность. В числе прочего, он понимет всю тщетность попыток переубеждения людей.
Вот как описывает это Лев Николаевич Толстой:
"В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по-своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку".
Кроме того, эта новая ясность меняет поведение Пьера в деловых вопросах:
"В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде.
Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким-то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и
чего не нужно делать.
п.с. Кастанеда (страх-ясность-сила) сразу вспоминается, да))
